Возрождение Феникса. Том 1 (СИ). Страница 2

Насладиться прекрасным долго не дают. Второй коротышка бросается на меня, но я ловкой подножкой скидываю парня в воду.

Плюх.

— А-а-а! — орет он, барахтаясь на мелководье и отбивая зубами танцевальную мелодию. Лицо мигом посинело, бедняга суматошными гребками поплыл к берегу. Да, водичка холодновата. Для нетрансформированных тел. Хотя солнце светит по-летнему, макушку даже пригревает. Видимо, на этой планете весна.

«Пятое мая» — всплывает из незнакомого отсека в моем сознании.

— Ваше Благородие! — с берега бежит какой-то мужик в деловом костюме.

«Родовой слуга» — подсказывает память моего реципиента. О! То, что надо. Сейчас меня и унесут от этих придурков.

— Прибей этого калеку! — визжит Разбитый нос.

Блин, рано обрадовался. Слуга-то не мой. Придется самому вставать и принимать еще один «бой».

Опираясь на локтевой костыль, поднимаюсь и готовлюсь дать отпор мужчине. Этот больше меня, плечи широкие, под рукавами пиджака бугрятся крупные мускулы. Крупные, конечно, относительно моих нынешних размеров.

Мужчина кидается вперед, целя кулаком мне в лобешник. Никакой гордости, никакого самоуважения. Обычный дворовый пес. Сказали бить покалеченного ребенка — бьет, не задумываясь. Что же, собакам — собачья порка.

Я будто бы облокачиваюсь на костыль, на самом деле, полностью встав на здоровую ногу. Когда слуга подскакивает, резко вскидываю костыль вверх. Железный наконечник в резиновом ободке врезается в челюсть «псу». Эффект рычага превращает мое маленькое усилие в мощный импульс. Кость вылетает из пазов сустава, и в голове сволочи наступает помутнение. Кулаки опускаются, стойка пропадает, сам он падает на доски причала.

Снова опираюсь на костыль.

— Бить инвалида?! — рычу я, поднимая здоровую ногу. — Позорище!

Моя туфля врезается ему в затылок. Так, чтобы вколотить лицом в доски. Мыча, слуга задергался. Я снова вбиваю подошвой изо всех сил. Прыскает кровь. На досках остается красный отпечаток лица.

— Учись быть достойным слугой. Это значит вовремя одернуть своего мелкого господина от позорного поступка. Понял? Быть слугой и быть послушной скотиной — не одно и то же.

Я снова вбиваю говнюка лицом в доски. Ничего, не помрет. Силенок в, теперь уже моей, тощей ноге на мизинец прежнего тела. Бью, бью, пока ушлепок не теряет сознание.

Господин Разбитый нос смотрит на меня с суеверным ужасом. Кровь перестала идти, и он смог опустить голову.

— Т-ты… как ты его уложил?

— Ах да, спасибо, что напомнил о себе, — благодарно улыбаюсь. — Ведь главного засранца я еще не наказал.

До него не сразу доходит. Первой же реакцией оказывается сбежать. Ноги резко дернулись назад, но парень сам себя обматерил за минутную слабость.

— Передумал драпать? — снова переношу тяжесть тела на здоровую ногу.

— Еще от калеки я не бегал, — презрительно сплевывает и бросается вперед.

Я завис в положении цапли, поэтому уклониться не вариант. Только долбануть костылем от души. Что и делаю.

Бах!

— А-а-а-а! — плечо паренька смещается в сторону. Как есть, сломал. Хм, странно.

Держась за поврежденную конечность, с истошным ором парень ползает по настилу. А я задумчиво усаживаюсь на спину слуги, давая отдохнуть покалеченной ноге. За пару минут небольшой драки мне стал понятен предел возможностей нового тела. И вот вопрос: как так? Сломать противника с одного удара мне сейчас невозможно. Полый костыль легкий. Значит, сила пришла извне. Может быть, жар-эфир? Нет, родную энергию почти не ощущаю, да и не задействовал я ее.

Чувствую, как внутри меня пульсируют девять точек. Три на голове, шесть на туловище. Что это за болотопсы еще? Какие-то чакры?

«Колодцы — подсказывает память реципиента. — Жива».

Всё интереснее и интереснее. Ладно, оставим местную энергию пока в покое. Ясно, что я в другом теле на примитивной планете. К тому же, варварской, раз здесь избивают детей-инвалидов. Жар-эфир практически не ощущается, словно планету отделили куполом от остального космоса. Значит, через Анреалиум мне не позвать помощь из дома. Чтобы открыть Океан душ, нужно улететь с планеты на космическом корабле. Либо разбить купол. Уверен, и для первого, и для второго необходимо возвыситься над большинством местных жителей. Вряд ли местные варвары доросли до постимпериусных технологий.

А как я здесь оказался, раз жар-эфира почти нет? Искажение Анреалиума? Ловушка проклятого Бемижара? Проделки Богов Хаоса? Одни догадки, в общем.

— Барин, — окликает меня с берега полуседой мужчина в куртке. Он запыхался, явно бежал.

Тимофей, вспоминаю я слугу рода Беркутовых. Своего слугу. Наконец-то меня заберут отсюда.

— Барин… — мужчина сорвался было ко мне, но резко останавливается на середине пристани. Теперь крутит головой, оглядывая стонущего парня и слугу в «бессознанке». — Кто их так, барин?

— Я, — без тени гордости сообщаю. Подумаешь, проучил двух слабаков.

Поднявшись, ковыляю мимо мужчины в сторону пустого берега.

— Тимофей, ты на машине? — так называется местный транспорт передвижения.

— Да, — отойдя от удивления, слуга двигается следом. — Ох, Арсений, Сеня, зря ты поломал Свиридова. Теперь будут проблемы у матери. Они же, Свиридовы, сидят во власти в Твери.

— Не хотел ломать, — признаюсь. — Жива из «колодцев» выплеснулась. Не совладал с резкой силой.

— О, Сеня, так ты наконец «разогрел» меридианы? — обрадованно спрашивает слуга.

— Похоже…

Пора осмыслить свое состояние. Новое тело почти немощное, но старые навыки вполне применимы. С учетом того, что удары стали слабее и медленнее в разы. Да еще одна нога покалечена. Вот как раз с последним большая проблема. Жива компенсирует физическую слабость, но не увечья. Так что толку от местной силы все равно мало. Именно для меня.

На берегу пропускаю вперед Тимофея, чтобы вел к машине. Среди сочной зеленой травы вьется вытоптанная тропинка. По ней мы и движемся к трассе.

Из кустов выпрыгивает здоровый крепыш моего возраста. В руках удочка. Никогда не видел его, но узнаю Степку, простолюдина и одноклассника Арсения. Парень с чего-то вдруг извиняется:

— Прости, барин. — Ох, достали. Какой еще барин! Вы мои слуги? Так зовите меня по-нормальному — милорд. — Сам не помог в беде, только Тимофея твоего позвал.

— А что ж так? — лениво спрашиваю. Только потому, что реципиент спросил бы.

— За отца испугался, он у меня батрачит на фабрике Свиридовых. Этому паршивцу Вите уволить его — делать нечего. А у меня две сестры-близняшки, да у бабушки пенсия никакая, помогать надо…

— Ой, да забей, Степа, — отмахиваюсь, пока он не рассказал всё свое генеалогическое дерево. — Не влез и не влез. За такие вещи всегда держи ответ только перед собой, перед своей совестью. А за Тимофея спасибо, — киваю на удочку. — Удачного улова, однокашник!

— Спасибо, Арсений, — с облегчением выдыхает парень. — Пойду поищу, где рыба еще не пугана бултыханиями Корсова, — так зовут парня, что я скинул в реку.

Мы с Тимофеем наконец добираемся до машины. Бизнес-класс марки «Волга», но уже старенький транспорт, краска поблекла, да и дизайн морально отстал. Видно сразу, что род наш далек от процветания.

— Сеня, лицо-то тебе нормально зацепили, — сочувственно оглядывается на меня Тимофей, когда заводит «Волгу» и выезжает на дорогу. — Как себя чувствуешь? Сотрясения нет? Может, в больничку?

Трогаю пальцами рассечение на лбу. Хм, сразу не заметил. Видно, Витька Свиридов с Петькой Корсовым поколотили перед тем, как начать топить. Темная рубашка тоже запачкана кровью, если вглядеться.

— Нормально всё, домой е-езжай.

— Сень, у тебя чего голосок задрожал? — хмурится Тимофей. — Только накрыло что ли?

— Ага, адреналином, — с ужасом смотрю, насколько этот мир отсталый. Ни одного флаера, лишь колесные механические телеги. Да еще эти вонючие выхлопные газы! Ничего умнее для передвижения не догадались придумать, кроме сжигания горючих смесей?